Я в течение многих лет практиковался в Пути Стратегии, называемом мною «Ни Тэн Ити Рю», и сейчас впервые задумал изложить мой опыт на бумаге. (Иероглиф, означающий «Путь», имеет два прочтения: «мичи» и «до» — эквивалент китайского «дао». «До» охватывает всю жизнь воина, указывает на его преданность мечу, определяет место бойца в конфуциански окрашенной бюрократической системе Токугавы. Шире «до» понимается как путь космоса. Это не просто комплекс этических норм для художника или монаха, но следы Бога, указующего дорогу. «Стратегия» — «хейхо» — также слово китайского происхождения. «Хей» означает «солдат», «хо» — метод, форма.
Здесь и далее в скобках будут приводиться примечания переводчика.) В первые десять дней Десятого месяца двадцатого года Канэй (1645) я поднялся на гору Ивато в Хиго, на Кюсю, чтобы помолиться Небу. («Тэн» — «Небо», означает религию Синто. Иероглиф «Синто» состоит из двух знаков: «ками» — «Бог, Дух» и «мичи» — «путь». Синто — Древняя религия японцев. В ней почитаются прабожества — предки императорской фамилии, а также существует множество различных святых и божеств, покровительствующих ремеслам, материалам, процессам производства.) Я хочу помолиться Кан-Нон (богине милосердия в буддизме) и склонить колени перед Буддой. Я воин из провинции Харима, Синмен Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Генсин. Мне шестьдесят шесть лет. С самой молодости мое сердце прикипело к
Пути Боя. Тринадцати лет от роду я вступил в свою первую схватку и побил некоего Ариму Кихея, последователя стратегии школы при синтоистском храме. Когда мне исполнилось шестнадцать, я победил еще одного способного бойца — Тадасиму
Акияма. В возрасте двадцати одного года я отправился в столицу и дрался там с различными мастерами клинка, ни разу не потерпев поражения.
Далее я ходил из провинции в провинцию, сражаясь с бойцами различных школ, и побеждал всех. В тот период моей жизни — между тринадцатью и двадцатью девятью годами — я провел более шестидесяти серьезных поединков.
Когда мне исполнилось тридцать лет, я оглянулся на свое прошлое и понял, что своими победами никак не обязан Стратегии. Возможно, бойцовский талант был дарован мне волей Неба. Возможно, учения других школ были несовершенны. Как бы там ни
было, несмотря на очевидные успехи на боевом поприще, я не успокоился и продолжал тренироваться с утра до вечера, пытаясь найти Принцип, и пришел к пониманию Пути Стратегии к пятидесятилетнему возрасту.
С тех пор я живу, не следуя никаким особенным правилам. Обладая пониманием Пути Боя, я практикуюсь в различных искусствах и ремеслах, но всюду отказываюсь от помощи учителей. (В период Муромати для любых искусств были установлены
регламентируемые рамки — системы званий, лицензий, возрастной иерархии. Каноны ужесточились при бюрократии Токугавы. Мусаси старательно изучал правила различных школ боевых, художественных и цеховых искусств, но после просветления отошел от традиционного наставничества. Мастер заключает «Книгу Пустоты» так: «Ты придешь к помышлению о вещах в широкой перспективе, и, избрав Пустоту в качестве Пути, ты поймешь Путь как Пустоту».) При написании этой книги я не стану пользоваться
ни Законом Будды, ни учением Конфуция, ни старыми военными хрониками, ни учебниками по тактике, Я беру в руки кисть, чтобы изъяснить истинный дух школы Ити так, как он отражен в Пути Небес и душе Каннон. («Син», или «кокоро», переводится как «сердце», «душа», «дух». Этот иероглиф можно понять также, как «чувство», «манера». Японская пословица гласит: «Меч — душа самурая!»)
Сейчас ночь десятого дня десятого месяца, час тигра.
(Годы, месяцы и часы приводятся Мусаси по древней китайской зодиакальной системе. Час тигра плавает где-то между тремя и пятью утра нашего времени суток.)
